Почему нужно говорить о буллинге?
Прежде, чем начать писать статью, я выслушала много публичных выступлений на данную тему. Не думаю, что рассуждать о гомофобном буллиге, — как и о любом другом, можно с чужих слов. Его нужно прочувствовать, увидеть, провести сквозь сердце и тело. Иначе он навсегда останется «вопросом», насильник и жертва – статистикой, а все мы – зрителями. Наверное, главным минусом мероприятий, направленных против буллинга, является то, что анти-буллинговые стратегии разрабатывают люди, которые на себе его не испытали. И выступления нам предлагают программно-политические, с точки зрения взрослых, без учета характерного для детей и подростков поведения и системных вызовов.
Ниже я буду говорить о буллинге более академично, а пока прошу вас представить, что вы идете в значимое для вас место, к важным для вас людям, еще не окрепнув – ни эмоциально, ни гормонально, ни физически, ни метнально. Вы приходите в школу – закрытую систему со строго прописанными правилами одобрения, соперничества, самоутверждения, успешности и неуспешности, как достичь популярности и как не стать изгоем. В этот момент эти правила для вас важнее всего в на свете. Сверстники – движущая сила вашего существования, а общение с ними – важнейщий инструмент познания себя. И вот, вы входите в эту данность, тогла как и дома у вас не все гладко, и там вас не принимают, и сами вы на самом деле не понимаете, как принять себя. Вам даже не совсем ясно, кто вы есть, что происходит, чего вы хотите и чего не хотите. Вы просто чувствуете, что любите иначе, иначе испытываете симпатии, иначе выглядите, и вас воспринимают иначе, — вобщем, все не так, как вам передают посредством медия, семейных историй и длугих источников. И над вами смеются, не желают садиться рядом, вас бьют, пишут обидные комментарии в социальных сетях, не добавляют в общие чаты, поджидают после школы и пинают, сплетничают, выдают ваши тайны, унижают в присутствии других, а вы ничем, ну просто ничем не заслужили подобного отношения (и чем же можно заслужить такое?!), ведь вы просто тот, кто вы есть, и больше ничего. А эта закрытая система, — школа, вас не принимает, потому что то, кем вы являетесь, представляет опасность для существования и стабильности этой системы. В качестве выхода вам предлагается: 1. Усилиться и защищаться (как-то так. Вот проснетесь в один прекрасный день, усилитесь и преодолеете эту позицию уязвимости, которую вы не выбирали); 2. Обратиться к взрослому, который, во-первых, и сам не лишен гомофобных сантиментов, а во-вторых, на самом деле не сможет вас защитить.
Именно поэтому так высок показатель самоубийств среди членов ЛГБТК-сообщесва, особенно среди молодежи. Например, в США число самоубийств среди ЛГБТ подростков в три раза превышает показатель случаев суицида среди подростков гетеросексуальной идентичности.[1]
Проблематика гомофобного буллинга является предметом многих исследований. Например, одно из исследований, проведенных в Испании, выявило, что ученики, не идентифицированные как гетеросексуалы, чаще подвегаются агрессии и буллингу, что 20% кибербуллинга приходится как раз на представителей иной сексуальной идентичности[2]. Согласно проведенному в Грузии в 2020 году исследованию, 28,6% опрошенных говорит о буллинге на основании гендерного самовыражения; одной из основных причин насилия над учениками является маскулинная или феминная социализация детей: «Мальчик должен быть мужественным, а девочка – женственной, иначе они подвергаются притеснениям»[3]. Исследование, проведенное в общеобразовательных школах в 2015 году показало, что учащиеся часто становятся жертвами буллинга по причине религиозной, гендерной и сексуальной идентичности; в определенный промежуток учения в школе, в основном в 7-9 классах, большая часть учащихся принимает участие в буллинге[4].
Можно привести целый список международных и поместных исследлваний, хотя, как мне кажется, мы уже прошли тот этап, когда приходилось доказывать существавание буллинга, когда для выявления проблематики гомофобного буллинга приходилось проводить опросы, углубленные итервью, когда требовались корреляции и регрессивный анализ; мы прошли этап, когда нужно бвло цитировать: «В последнее время значительно возросло число самоубийств среди детей… в рекомендаци конвенции по правам детей подчеркивается, что одной из основных причин случаев суицида среди детей является насилие, в том числе буллинг в школе».[5] Все это больше не нужно доказывать. Безусловно, гомофобный буллинг причиняет боль, безусловно, он приносит вред как жертве, так и насильнику, безусловно, подросткам приходится с этим сталкиваться и многие из них не выдерживают давления и решают, — чем жить вот так, лучше не жить вообше. Буллинг оставляет неизгладимый след, оказывает травматическое влияние на психику. Представьте, что бы вы чувствовали, если бы систематически подвергались жестокому насилию?
И не нужно в тысячный раз повторять, что школы не в сосотоянии справиться с гомофобным буллингом (да и с любым другим видом буллинга); они просто не готовы к этому, да и усилий не прилагают, а предпринисаемые ими действия просто неоправданны. Об этом свидетельствует не одно исследование. Мне кажется, пришло время перестать рассматривать гомофобный буллинг, как отвлеченную теорию и взять на себя свою маленькую личную долю ответственности за подростков, которым больно. Как бы патетически это не звучало, «Не стоит она [гармония мира] слезинки хотя бы одного только замученного ребенка»[6].
Что такое буллинг?[7]
Определение
Буллинг определяется как нежелательное, агрессивное поведение в школе, в результате которого как жертва, так и агрессор испытывают серьезные длительные проблемы.
Для того, чтобы поведение трактовалось как буллинг, оно должно отвечать двум основным принципам:
1. Неравномерное распределение власти, т. е. у детей, осуществляющих буллинг, ее больше. Нпример, они могут быть сильнее физически, знать чью-то тайну, быть популярными среди сверстников и т. д. Баланс власти нестабилен и может меняться, меняются также роли «булла» и жертвы; усилия, направленные на сохранение власти – неотъемлемая часть повседневной школьной жизни. Например, в гетеронормативном обществе гетеросексуалы пользуются большей властью и привилегиями (принимаются семьей, обществом, и т. д.), нежели люди, воспринимаемые как гомосексуалы или гендерно неконформные (считаются грешными, больными, ущербными, разврантыми и т. д.).
Виды буллинга
Буллинг может быть:
словесным (насмешки, угрозы);
социальным (игнорирование, маргинализация, распространение сплетен, публичное осмеяние);
физическим (избиение, плевки, толчки, порча принадлежащих жертве предметов).
Вовлеченные в буллинг стороны
Рассмотрим стороны, непосредственно участвующие в буллинге, и т. н. зрителей. Непосредственные участники буллинга:
· Агрессор (или — англ. bully), т. е. тот, кто осуществляет буллинг. Это ребенок, осуществляющий в отношении сверстников анрессивные действия (агрессивные действия против людей другого возраста буллингом не являются. Это иная форма насилия). Как правило, к подобным действиям ребенка либо подростка подталкивает ряд риск-факторов.
· Жертва, против которой осуществляется буллинг. В нашем случае это ребенок либо подросток, на которого нападают именно по причине его/ее сексуальной и гендерной идентичности.
· Если ребенок не вовлечен в буллинг непосредственно, он может усилить либо ослабить его косвенно. Поэтому важно, чтобы ребенок знал, какие действия он может предпринять в данной ситуации. В буллинге также участвуют:
· Помощники. Они не являются зачинщиками буллинга, но помогают буллу и иногда могут сами осуществлять насилие.
· Заинтересованные зрители. Это аудитория буллинга, подначивающая агрессивные действия смехом и комметариями.
· Неитральные зрители. Те, кто не вмешивается в буллинг, не подначивают, но и не пытаются остановить агрессора. Хотя «статус кво» аудитория — все же аудитория, а исследования показывают, что аудитория побуждает булла к демонстрации власти.
· Защитники. Дети, активно пытающиеся остановить буллинг и защитить жертву.
Где может осуществляться буллинг?
Ответ прост — везде. Если в школе буллинг официально порицается, булл попытается подстеречь жертву в неприметном месте: в туалете, школьном дворе, под лестницей. Если насильнику нужна аудитория, это может быть коридор, либо классная комната, а если ему нужна более обширная аудитория, он прибегает к кибербуллингу, нападкам либо маргинализации в интернет пространстве. Кибербуллинг – нападки в социальных сетях, удаление из групп, недопущения на мероприятия, распространение порочащей информации не менее болезненно, чем оскорбления, пережитые в реальном пространстве. Как же мне повезло, что результом испытанного мною буллинга были синяки от пневматического ружья, а не выставленные на всеобщее обозрение «скрины».
Гомофобный буллинг
Все, что было сказано выше, касается любого, в том числе гомофобного буллинга. Жервой гомофобного буллинга может стать каждый, кто:
— Откроет тайну о своей сексуальной или гендерной идентичности другу, который впоследствии распространит эту информацию без его на то согласия. Расрытие сесуальной идентичности подростка или ребенка без его согласия – это буллинг, потому что таким образом он оказывается в уязвимой, незащищенной позиции. Информация может просочиться и случайно, от чего положение жертвы может стать еще более тяжким.
— По какой либо причине считается окружающими лесбиянкой, геем, бисексуалом или трансгендером. В то же время позиция ребенка либо подростка по отношению к собственной сексуальной или гендерной идентичности для булла значения не имеет.
— Является братом, сестрой или другом открытого негетересексуала и поддерживает его.
Что можем сделать мы?
Наверное, самый главный вопрос, который мы задаем себе по поводу всего вышесказанного: Что делать? Ясно, что до системных преобразований еще далеко и надеяться на них мы пока не можем. Конечно же, следует учитывать все те рекомендации, которые предлагают исследователи и эксперты. Но что нам делать именно сейчас, пока у нас нет отлаженной системы? Что делать, если не только сексуальность, но даже серьга, цвет волос, слегка неконформное поведение может стать поводом для причинения ребенку либо подростку моральной и физической боли?
Давайте, начнем с булла. Для чего ему насилие? Для того, чтобы самоутвердиться, чтобы выглядеть крутым, чтобы получить некую пользу от своих привилегий, своего социального статуса. Всего этого он может достичь и другим путем, но булл этого пути не видит. Легко продвинуться за счет унижения другого. Если нам повезло и мы получили шанс изменить жизнь человека к лучшему, если мы оказались в школе в качестве учителя, классного руководителя, директора, психолога, приглашенного эксперта, тренера, активиста, пытающегося изменить систему, у нас появляется возможность показать насильнику, что существуют более здоровые пути соперничества и самоутверждения. Неестественно, когда в одном пространстве замкнуто большое количество сверстников, и подобная среда создает условия для жесткой конкуренции. Мы, взрослые, должны своими действиями и отношениями прививать ценности, которые разрядят эту сложную обстановку. Довольно романтизировать школу. Все мы помним, как трудно нам пришлось, каких усилий стоило достичь среди сверстников определенного статуса, сколько энергии требовалось для его сохранения. Если в школе недоступны спортивные мероприятия, соревнования, неформальные методы образования, такие, как клубы и кружки, если подростку некуда приложить свою энергию, то булл обязательно выберет легчайший путь самоутвеждения. Если же все это в школе доступно, мы должны помочь буллу включиться в процессы. В обсуждении природы буллинга обязательно участие всей школы, например, посредством формальных дебатов. Желательно принять меры до проявления буллинга, так как избежать насилие проще, чем управлять уже начавшимся процессом.
Как правило, булл сам сталкивался с агрессией и усвоил, что лучший путь решения проблемы – подавление слабого. Следует отметить, что дихотомия сильный-слабый на самом деле искуственная, что обладатель негетеросексуальной идентичности слаб лишь потому, что мы коллективно считаем его таковым. Поэтому, для преодоления буллинга необходим эмпатический диалог, который поможет выяснить семейную ситуацию подростка и установить первоисточник агрессии.
Но главное, что мы можем сделать, это усмирить живущего в наших головах булла. Сколько бы кружков не открылось в школе, сколько бы корректных мыслей мы не высказали, если мы, работники школы, в глубине сердца согласны с тем, что из-за серьги того мальчишку можно бить, мы никогда ничего не изменим. Поэтому хочется спросить: Какой нам урон от того, что кто-то – гей, лесбиянка, бисексуал или трансгендер? Почему этот факт задевает нас настолько, что мы не противостоим буллингу? Это не риторический вопрос. Нам так много раз говорили, что человек с иной сексуальной или гендерной идентичностью – это плохо, что мы поверили. Но осознаем ли мы, что именно нас раздражает?
В то же время обязательно работать и с жертвой насилия. Каким бы несправедливым это не казалось, но для того, чтобы противостоять буллингу, жертва должна стать сильнее. Т. е. жертва сама должна приложить усилия, понять свою значимость, свою ценность и не позволять себя буллить. Естественно, я не имею ввиду случаи физической расправы, когда агрессор сильнее жертвы, либо ей приходится противостоять нескольким противникам. Мы знаем не один пример фатального исхода подобных конфликтов. В подобных случаях реагировать следует строго и незамедлительно. Но мы можем помочь жертве противостоять насмешкам, маргинализации, сплетням, кибербуллингу, показать, что все это временно, указать на ее сильные стороны, помочь принять себя даже тогда, когда сверстники не считают ее ровней. Может приятие и одобрение со стороны сверстников и важнее, чем наше, но мы можем помочь заложить основу для принятие подростком самого себя; чтобы по окончании школы буллинг не стал травмой, которая будет преследовать его и мешать нормальной жизни. Мы можем показать, что уважаем его, что кроме позиции насильника в мире есть и другие отношения. Чем сильнее становится жертва, тем меньше возможности у сверстников определять ее значимость и тем меньше у насильников возможностей для буллинга.
Мы также упомянули наиболее лекгоуправляемое, но очень важное звено буллинга – зрителей. В случае с неитральными зрителями у на есть шанс изменить ситуацию малыми усилиями. Если у булла не будет аудитории, случаи буллинга сократятся. Следует активно пртивостоять буллингу в школах, сделать так, чтобы буллинг стал неприемлемым поведением. Направьте вашу образовательную активность на то, чтобы убедить зрителей не поощрять буллинг. Это та сфера, которую сравнительно легко вможно изменить посредством подачи правильной информации и правильного отношения.
Вместо заключение
Когда мне было 17, я по обмену училась в Америке. Историю нам преподавала очень интересная молодая преподвательница. Она замечательно знала свой предмет и много усилий прилагала к тому, чтобы ученикам было легче усвоить материал. Она давала нам задания и слушала нас, уроки были интерактивными. Мы всегда чувствовали, что на ее уроках можем выражать свое мнение. В то же время она была строга, без поблажек оценивала выполненное задание и не прощала, если его не выполняли. Благодаря такому подходу она завоевала у нас авторитет, ее слово для нас было значимо. Помню, однажды на уроке мальчики перекидывались записками, смотрели в мою сторону и смеялись. Я по сей день не знаю, что они писали и что происходило. Учительница забрала у мальчиков записки, просмотрела и очень разозлилась. «Что мы здесь учим целый год? Мы изучаеем, как развиваются демократические страны, не так ли?». Все хором ответили «да» на этот риторический попрос и умолкли. Потом она спросила: «Разве одним из условий развития не является то, что мы уважаем все нации?». «Да», — промямлили мы. Дальше: «Разве не каждый человек, независимо от национальности, не заслуживает уважения?». Мы снова пристыженно оветили – «да». Она обвела класс взглядом и сказала: «Хорошо». Больше такого не повторялось.
С тех пор прошло 20 лет. Ни до, ни после, за меня не заступался ни один педагог. Даже тогда, когда мне причиняли физическую боль. И сейчас мне так же обидно, как и тогда. То, что делала эта девушка, вызывает восторг: как вела себя в течение года, как добилась нашего уважения, с каким уважениям обходилась с нами и насколько значимым оказалось для нас недовольство такого авторитета; она показала неприемлемость такого поведения не противопоставив насильника и жертву, то есть меня; она сделала так, что действия насильников стали ответственностью всего класса и показала связь этих действий со значимыми понятиями. И все это просто и понятно для подростков, без философствования и углублений. Вот так смогла она воздействовать на случай буллинга.
Когда срок моего обучения истек, учебный год еще не закончился. Я уехала не попрощавшись, не завершив учебный год, без выпускного. Помнится, в мой последний учебный день все сидели в классе, а я бродила по коридорам и ревела. Уезжать не хотелось. Так вот, я села и написала учительнице истории благодарственное письмо и нарушила школьные правила: влетела в класс посреди урока и передала письмо из рук в руки.
Перенесенный за время учения в школе сексистский буллинг сильно повлиял на меня, так что будучи открытым, коммутикативным и контактным человеком, я не доверяю ни оному мужчине; если мужчина садится рядом, мне становинся некомфортно и я начинаю защищать личное пространство. Это не в силах изменить ни терапия, ни переосмысление прошлого… Но я по сей день помню действенное вмешательство молоденькой учительницы из маленького городка в штате Юта. Из Америки я вернулась преображенная, окрепшая, более уверенная в себе. Мне нужено было доказательсво того, что несмотря на то, что со мной произошло до того, существует иной путь, существует альтернатива; мне нужно было, чтобы хоть раз кто-то вступился за меня публично. Нужно было так сильно, что и теперь, 20 лет спустя я вспоминаю об этом с благодарностью.
Не стану утверждать, что именно из-за этого я выбрала профессию, благодаря которой могу помогать людям. Но я точно знаю, что тот случай показал мне силу эмпатии. Наша привилегия — остановить гомофобный буллинг; наша привилегия — вспомнить свою боль и придать ей смысл; наша привилегия – помогать другим; наша привилегия – не оставаться зрителями.
Автор – психолог Лика Барабадзе
___
[1] CDC. (2016). Sexual Identity, Sex of Sexual Contacts, and Health-Risk Behaviors Among Students in Grades 9-12: Youth Risk Behavior Surveillance. Atlanta, GA: U.S. Department of Health and Human Services. https://www.cdc.gov/mmwr/volumes/65/ss/pdfs/ss6509.pdf
[2] Paz Elipe , María de la Oliva Muñoz , Rosario Del Rey.. Homophobic Bullying and Cyberbullying: Study of a Silenced Problem. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/28569622/
[3] ტაბიძე ნუკრი, ხათუნა ხარჩილავა (2020). ქვიარ ბულინგი სკოლაში. თანასწორობის მოძრაობა. http://www.equality.ge/6576
[4] სუბელიანი ანა, აჩო ხაჩიძე, ჰომოფობიური ბულინგი საჯარო სკოლებში, https://osgf.ge/bulingis-prevencia-skole/
[5] https://osgf.ge/bulingis-prevencia-skole/
[6] Ф. Достоевский, «Братья Карамазовы»
[7] https://www.stopbullying.gov/
