Я Валита Горельчаник, фитнес-инструктор и основатель первой фитнес-академии в Грузии. Кроме того, я реализую образовательный проект в пенитенциарном учреждении — помогаю осужденным получить профессиональное образование в сфере фитнеса. После освобождения у них тоже будет профессия, которая поможет им в процессе ресоциализации.
Отвергнутая с детства классическая женская модель.
Моя фамилия украинская, и это часто сбивает с толку. Это фамилия моего отчима, по отцу и по матери я грузинка. Я родилась в России, прожила там восемь лет, а потом мы вернулись в Грузию. У меня было очень контрастное детство, и я хорошо помню годы, проведенные в России, когда я приехала сюда, я даже не знала грузинского языка, я выучила язык на слух. Теперь пытаюсь говорить грамматически правильно.
Помню, моим любимым произведением был короткий и довольно сложный рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на елке», в котором рассказывается о социальном неравенстве, о том, насколько уязвим ребенок и как о нем нужно заботиться. Мне с детства нравились отрицательные персонажи, им я больше сопереживала. Такой была Снежная королева — женщина, не похожая на классическую женскую модель. Классическая женская модель всегда была для меня настолько простой, что я всегда искала что-то особенное, и таким особенным оказался для меня этот персонаж.
Сексуальность.
Я всегда жила с чувством, что не узнала о себе ничего нового. Я всегда думала и сейчас считаю, что быть такой, какая я есть, такой, какой я родилась — это абсолютно нормально. Я всегда была такой же, как сегодня, и не припоминаю, чтобы был конкретный переход из одного состояния в другое или процесс осознания чего-либо. Следовательно, у меня не было проблем с принятием себя.
Я и не думала скрывать свои сексуальные предпочтения. Не было такого, чтобы я что-то обнаружила, идентифицировала, а потом подумала, что это может помешать моей жизни или как-то навредить окружающим, кому-то … Каминг-аут мне не понадобился, я просто начала дружить с девушками и мне стали задавать вопросы: Может, она тебе нравится? И тому подобное. Тогда я сказала — «да», и это для меня норма.
Однако в какой-то момент я также поняла, что, оказывается, то, что для меня нормально, не является нормальным для всех — например, для моей мамы, которая, всегда была очень гомофобной. Сейчас, годы спустя, ее активная гомофобия сменилась пассивной, и на этом этапе для меня это приемлемо. Я думаю, что это вопрос ее свободы выбора. Поскольку у меня есть свобода быть той, кем я являюсь, у другого человека такая же свободен в своих чувствах — нравлюсь или не нравлюсь, принимать меня или не принимать. Поскольку я не позволяю никому нарушать мою свободу, я также не хочу нарушать свободу других, и это очень и очень тонкий лед для меня.
Звание сильнейшей женщины и проект для осужденных.
Я была профессиональной спортсменкой, завершила карьеру в 2016 году. Первым видом спорта, в котором я добилась международного успеха, был так называемый пауэрлифтинг — это силовой вид спорта, и я стала чемпионом Европы и мира. Потом я оставила этот вид спорта и перешла в мас-рестлинг. Это борьба с соперником «за палку», и здесь я тоже выиграла чемпионат мира. Я получилв травму в 2016 году и оставила спорт, потому что на восстановление уходит много времени, да и возраст не позволял. В то же время я занималась другими делами, и спорт отошел на менее приоритетное место.
Когда Федерация фитнеса и Минспорта присвоили мне статус сильнейшей женщины Грузии, у меня возникла идея использовать этот статус в правильном направлении. Мне очень хотелось провести в исправительном учреждении «fitday», чтобы пропагандировать здоровый образ жизни. Когда мы все же попали туда и провели мероприятие, получили такаую обратную связь, девушкам это так понравилось, что я помню, когда мы сели в такси, я сказала своей партнерше, что, по моему мнению, этим девушкам нужно больше, чем один день и нужен долгосрочный проект. Я начала думать о долгосрочном проекте и поняла, что он должен быть связан с профессиональным образованием, должен быть интерактивным, а не онлайн-обучением. Пандемия была дополнительной трудностью, но при участии и поддержке пенитенциарной службы, за что я очень благодарна, все получилось.
Для меня этот проект — новый опыт. Единственное, что я знала, это то, что есть субординация и особый формат общения с заключенными, однако в конце концов мы пришли к тому, что поддерживаем друг друга не только в занятиях, а вообще во всем. У нас в группе 20 девушек, они максимально задействованы, очень хорошо учатся, и у нас очень хорошие результаты. Проект длится четыре месяца, осталось еще два. И когда этот поток завершит обучение, мы хотим продолжить, если будут ресурсы.
Протест против неравенства.
Когда я занималась спортом как женщина, я никогда не чувствовала дискриминации со стороны товарищей по команде или сборной Грузии. Но было время, когда мы были в Кыргызстане на чемпионате мира по футболу, где на одной базе жили представители примерно из 30 стран (спортивная база всегда считается нейтральной территорией, где вместе живут представители разных стран, конфессий и культур). Было лето, было очень жарко, на мне была обычная короткая спортивная майка, я стояла и болела за членов нашей команды. Ко мне подошел киргизский парень и сказал,что женщине нельзя так одеваться и надо спрятать татуировки. Это вызвало во мне ужасное сопротивление и чувство несправедливости, я обернулась и сказала: «Я гражданка свободной страны, ношу то, что хочу, тем более, что я нахожусь на нейтральной территории Я не кыргызка и не мусульманка, я приехала на чемпионат такого масштаба, а вы приходите и просите меня надеть майку с длинными рукавами». Это был момент дискриминации, а точнее попытка, которую я не допустила.
Еще вспоминается случай на свадьбе моей сестры в Тианети. Я была шокирована тем, что было два стола — отдельно для мужчин и отдельно для женщин. Я сказала, что сяду туда, куда хочу, и я села за стол, за которым сидели мужчины. Таков был мой протест, вполне мирный — я всем улыбалась, агрессии ни к кому не проявляла, но таким образом я высказала свою позицию.
В общем, я считаю, что проблема в непритязательности грузинских женщин. В Грузии женщины часто находятся в финансовой зависимости от мужчин. Ну и что, если вы вышли замуж — все равно учитесь, работайте… Это проблема менталитета, обычаев, семьи, воспитания. Женщина должна иметь свой доход. Сколько раз я слышала, что муж десять лет бьет жену, но ей некуда деваться, потому что у нее нет средств, чтобы жить отдельно. Это абсолютная финансовая зависимость, когда вы ничего не можете сделать самостоятельно, в первую очередь нарушает ваше право — вы сами нарушаете свое же право, если не имеете амбиции состояться как личность.Нам нужно стать нормальными для самих себя.
То, что грузинские законы не разрешают квир-людям вступать в брак, честно говоря, не проблема, потому что я никогда не думала о браке. Мне не обязательно состоять в каком-то конкретном юридическом союзе с моей партнершей. Если я захочу оставить ей какое-то имущество, я могу решить этот вопрос довольно просто — пойду и все зарегистрирую на ее имя. Однако то, мне брак не нужен, вовсе не означает, что он не нужен и другим. Я думаю, что государство должно подумать об альтернативах, но не могу сказать, насколько близка эта перспектива в Грузии. Словосочетание «однополый брак» многим «режет слух», бытует мнение, что двое мужчин/женщин не должны жить вместе, что они не могут воспитать ребенка и так далее. Я знаю много гетеро-семей, где ребенок растет в нездоровой среде — много раз я видела, как мать бьет своего ребенка, и это не нормально. Хотя у нее может быть муж, и ее семью можно назвать хорошей семьей, но это не значит, что там здоровая среда.
Если люди состоят в отношениях и живут вместе, они должны иметь право принимать решения вместе, и ни одна бумага не должна этому препятствовать. У меня была такая ситуация, когда мою партнершу отвезли в больницу, я знала, что меня не пустят и назвалась ее сестрой. После этого я свободно навещала мою партнершу, но это ненормально, мне было очень некомфортно, потому что мне приходилось лгать.
Что касается другого, неюридического аспекта, я помню один случай. Я выиграла чемпионат мира, у меня было прекрасное резюме и я искала работу. В одном из клубов мне прямо сказали, что я недостаточно привлекательна внешне и выгляжу как мальчик, а им нужна девушка, которая будет носить топ и привлекать внимание мужчин. Я спросила: «А как же профессионализм?». К сожалению, это обычная история в Грузии. Во многих компаниях персонал нанимают по внешним данным и такие сотрудники часто недостаточно квалифицированы, удовлетворить потребности и оправдать ожидания клиентов. Я никогда не чувствовала ничего плохого со стороны клиентов, потому что я нормально отношусь к себе, поэтому у меня и посыл такой же.
Мы должны стать нормальными для самих себя. Пока мы прячемся в себе, ничего не изменится.
Самый свободный человек.
Я обычный человек, который сам выбирает партнера. Я выбираю приемлемую для меня форму внутреннего или внешнего выражения, с кем мне быть, как быть, как действовать … Главное — не нарушать социальные нормы, остальное — мое личное дело и моя свобода, которая никого не касается.
Я считаю, что абсолютной свободы не бывает, потому что человек зависит от многих вещей — от своих инстинктов, близких людей, окружающей среды, политики, ситуации в стране и т. д. Вокруг меня в основном люди, адекватно воспринимающие окружающий мир, в какой-то мере я тоже нахожусь в своем «пузыре». Когда я вижу, что окружающая среда пытается оказать на меня давление, я меняю эту среду, я никогда не остаюсь в разрушительной среде из-за того, что так было бы выгодно. Я не остаюсь там, где меня ограничивают, где меня не хотят или не могут понять.
Невозможно человеку оставаться во враждебном окружении и быть счастливым. Это исключено.
Мы существуем и мы грузины!
Считаю Прайд одним из средств коммуникации с обществом. Я думаю, что Прайд должен проводиться в такой форме, которая будет приемлема для нашего общества на данном этапе. Этой цели и служит политика большей видимости, но мы также должны подготовить к ней общественность. Хотя раз уж прайд проводится даже в такой среде, как Грузия, никто не имеет права делать то, что произошло 17 мая и 5 июля.
Я также должна быть толерантной к гомофобам, потому, что часто эти люди не знают, почему я им не нравлюсь, не могут идентифицировать свою ненависть и эмоции по отношению ко мне, не знают меня, но ненавидят. Когда я думаю об этом, я говорю, что это влияние определенной среды и вина ее узкого мировоззрения. Однако то, что произошло 5 июля, было для меня отвратительным. Там были люди отнюдь не с узким мировоззрением, но они поощряли других к физическому насилию — эти люди пришли туда, чтобы кого нибудь избить. Если вам хочется разбить голову гею или гоняться за длинноволосыми подростками и избивать их – это просто желание выплеснуть скопившуюся агрессию. Я смотрю на эту проблему более широко и думаю, что она связана не только с гомофобией, бифобией или трансфобией. Проблема в том, что очень многие люди в нашем обществе испытывают чувство крайней ненависти и отвращения – вот что меня пугает.
У нас нет культуры заботы о психоэмоциональном состоянии человека, люди не обращаются к психологам, психотерапевтам … У нас нет средств, чтобы правильно бороться с этой агрессией. Чтобы противостоять этому, нужны человеческие и финансовые ресурсы. Услуги психолога могут позволить себе лишь те, у кого хороший доход, потому что это довольно дорого. Также очень важно образование в этой области. Об этом должно позаботиться государству, как это происходит в развитых странах.
Помню, один таксист сказал мне такую фразу: «В Грузии не должно быть таких людей!». Я спросила: «Почему? Вы больше грузин, чем я, или вы любите эту страну больше, чем я, вы больше делаете для этой страны чем я, я меньше грузинка, чем вы, потому что у меня другая ориентация?». Ответом на это было то, что грузинам «не положено так себя вести». Знаете, в чем дело? Ориентация и поведение для них одно и то же, они не знают социальной психологии, они вообще не могут идентифицировать и думают, что из-за того, что вы гей, вы плохо себя ведете, вы омерзительны, вы развратны … Сложно всем оппонировать, спорить со всеми, к тому же это глупо – объяснить не получится. Здесь нужен масштабный подход.
Также большая проблема – отсутсвие коммуникации между квир-людьми, потому что в Грузии мало кто совершает каминг-аут и мы общаемся с ними как с людьми, которые скрывают свою жизнь, а не как с геями. Я всегда говорю, что если вы сами скрываете и чего-то стесняетесь, или у вас есть причина не раскрываться, значит открытого общения не будет, и общество никогда не поймет, что геи — обычные люди и в этом нет ничего особенного. Мы как бы прячемся от того факта, что геи-грузины существуют. Чего мне, взрослому, состоявшемуся человеку бояться — потерять семью? Семья, которую я потеряю из-за того, что выберу партнера того пола, который мне нравится? И как мне воспринимать такую семью как круг близких мне людей? Я говорю о людях, которые состоялись у которых есть возможность выйти и сказать — да, мы существуем, мы грузины, мы состоялись и многое делаем. Я не говорю, что они должны выйти и просто прокричать об этом — выйди один раз, соверши каминг-аут и поддержать людей, у которых в данный момент нет возможности состояться. Скажи им — вот, у меня все хорошо, и у вас непременно все будет хорошо.
Ориентацию не следует воспринимать как трагедию, как то, из-за чего тебя могут запугивать, буллить и оказывать на тебя давление. В Грузии очень боятся осуждения. Мнение других нас волнует больше, чем следовало бы. Мы стараемся адаптироваться ко всем, и это неправильно — мы сами должны быть счастливы и жить ради собственного счастья.
Смена враждебного окружения, принятие себя и постоянное саморазвитие.
Я считаю, что у Грузии есть ресурс развития. Печально то, что мы не можем и не используем этот ресурс. Повод для позитивного мышления дают мне подростки, в которых я вижу этот потенциал, но у них нет среды, куда они могли бы пойти и учиться, где они могли бы услышать необходимую информацию, где они могли бы еще больше расширить свое мировоззрение. Нужно создавать больше центров бесплатного обучения, требуется больше профессионалов, которые будут предоставлять им информацию даже по квир-темам.
В этот процесс мы тоже можем внести свой вклад. Например, я являюсь фитнес-экспертом и лектором и могу помочь желающим развиваться в этом направлении, моя партнерша психолог, может оказывать людям профессиональную помощь, и т. д. Нам нужно собрать свои силы и ресурсы и в любом случае уделять больше внимания подросткам. Возможно, мы не сможем повлиять на взрослых, которые уже ограничены железными рамками, но мы можем помочь молодому поколению сформулировать правильные взгляды. Конечно, государство тоже играет в этом процессе огромную роль.
Я считаю, что для того, чтобы выжить, необходимо саморазвитие. Пока мы зависим от кого-то, нам вечно придется идти на уступки, и эти уступки уничтожают нас, потому что мы отказываемся от самих себя, от своих собственных желаний. Необходимы три вещи — изменить враждебное окружение, принять себя и постоянно развиваться. Нам нужно развиваться и развивать других. Вы развились? Вы достигли определенного этапа? Теперь идите и помогите другим.
Когда у вас есть ресурсы, вы можете помогать другим. Это важно.
Интервью подготовлено при поддержке Женского фонда в Грузии (WFG).
Автор: Нино Урушадзе
Фото: Вахо Карели
