Впервые прайд прошел в Украине в 2013 году. Всего на митинге в рамках прайда присутствовало 80 человек. На мирных участников митинга напали представители ультраправых группировок, а некоторые демонстранты подверглись физическому насилию.
Публичное собрание 2014 года было отменено, поскольку власти отказали организаторам прайда в обеспечении безопасности участников марша.
6 июня 2015 года, когда в стране шли боевые действия на фоне конфликта, спровоцированного и поддерживаемого Россией, в Киеве прошел первый прайд-марш, в котором приняли участие 250 человек. Безопасность участников марша также не была должным образом обеспечена правоохранительными органами. Они подпустили представителей агрессивных группировок вплотную к участникам марша, вовремя не остановили их противоправные действия, когда те бросали в мирных демонстрантов различные предметы и пытались прорвать оцепление полиции. Телесные повреждения получили 10 человек, в том числе сотрудники полиции. Один из полицейских получил тяжелое ножевое ранение в горло от представителя неофашистской группировки. К счастью, полицейский выжил.
В 2016 году киевский прайд-марш посетили около 6000 человек, и мероприятие прошло мирно.
Так же и в последующие, 2017, 2018, 2019 годы свобода публичных собраний и самовыражения квир-сообщества была полностью гарантирована, а количество участников марша превысило 8000 человек.
«Квиари» связались с украинскими активистами. Нас интересовал правовой статус представителей ЛГБТК-сообщества, проживающих в Украине, и какие стратегии используют украинские квир-активисты в процессе отстаивания своих прав.
Для справки: Анна Шарыгина и Вера Чернигина — открытая лесбийская пара. Вот уже более 10 лет женщины являются одними из самых видных лидеров ЛГБТК-движения.
«Квиари»: Анна, Вера, здравствуйте, расскажите, пожалуйста, читателям «Квиари» о себе. С какого года вы в квир-активизме и чем занимаетесь сейчас?
Анна: Мы обе представляем лесбийскую феминистскую организацию «Сфера», а также являемся соучредителями «Киев Прайд» и «Харьков Прайд».
Вера: Мы занимаемся гражданским активизмом с 2007 года. С этого момента мы боремся за гендерное равенство.
«Квиари»: Получается, что вы с самого начала занимались ЛГБТК-активизмом в Украине. Что изменилось за это время в пользу членов сообщества, проживающих в Украине, и что остается проблемой или вызовом?
Анна: Проблемы, конечно, есть. Прежде всего важно изменение законодательства о гражданском партнерстве. В нашем законодательстве есть пробелы в отношении эффективного предотвращения преступлений на почве ненависти. Из достижений преодолена агрессия со стороны граждан. Возможно, они не поддержали нас, но они больше не поддерживают и нападения на представителей ЛГБТ-сообщества. Граждане негативно оценивают физическое насилие над личностью по любому дискриминационному признаку. Может быть, это связано с продолжающейся войной в Украине, потому что люди устали от насилия, которое несет эта война. В 2016 году слишком много людей вышли на марш против физического насилия.
Вера: В первую очередь хочу отметить, что полиция действительно заботится о нашей безопасности во время массовых мероприятий. Например, если киевский прайд поддерживают и киевская мэрия, и полиция, то в Харькове этого нет — город нас не поддерживает, однако полиция честно делает свое дело. Также следует отметить, что смена пола в паспорте для трансгендеров больше не зависит от операций.
«Квиари»: Эффективно ли расследуются преступления на почве ненависти, совершенные против членов квир-сообщества?
Анна: Сейчас это актуальный вопрос не только в плане расследования преступлений, совершенных на почве сексуальной ориентации и гендерной идентичности, но и правомерного наказания виновных – по любым основаниям. Хотя на законодательном уровне есть минимальные нормы, у нас нет письменных процедур о том, как должно проводиться расследование для выявления мотива ненависти по дискриминационным признакам. Следователи искренне жалуются, что им сложно довести дело до суда таким образом, чтобы можно было ужесточить наказание по специальной статье.
Вера: Я хотела бы продолжить здесь тему о том, что изменилось — выражения гомофобных настроений со стороны полиции больше не ожидается. Если я обращусь в полицию, то и там не боюсь столкнуться с гомофобным обращением. А еще я знаю, что если я наткнусь на гомофобный акт со стороны государственного чиновника и опубликую или напишу жалобу, ответ обязательно будет.
«Квиари»: Известны ли вам случаи, когда какой-либо сотрудник полиции привлекался хотя бы к административной ответственности за бездействие и неспособность защитить права представителя ЛГБТ-сообщества?
Вера: Мы точно знаем, что внутри правоохранительных органов ведутся дела против полицейских, если у них есть какие-то правонарушения. Например, на Прайде-2019 был инцидент, когда сотрудники правоохранительных органов не среагировали своевременно и представителю бандитской группировки дали возможность физически приблизиться к участнику марша. Хотя случаев физического насилия не было, сам факт бездействия со стороны полиции был оценен крайне негативно. Начальник городской полиции извинился за это и пообещал продолжить работу в ведомстве, чтобы исключить подобные инциденты в будущем.
Анна: Инциденты на почве ненависти в отношении ЛГБТ-активистов по-прежнему распространены. В Харькове, например, наш офис периодически закидывают яйцами, оставляют граффити на стенах. Правда, это делается ночью, а не как раньше, днем, на всеобщее обозрение.
Вера: Совсем недавно члены ультраправой группировки напали на сотрудника полиции — он получил черепно-мозговую травму, тяжелую контузию, а нападавшего осудили всего на 2 месяца колонии. В этом отношении мы и полиция на одной стороне. Они также требуют, чтобы нарушители были наказаны более строго.
Анна: Ультраправые организации больше не нападают на ЛГБТК-активистов. Они публично отказались выступать против Прайда. Они разработали стратегию, в которой ничего не говорится о прайде или ЛГБТ-активистах публично и открыто. Люди, совершающие физические нападения, официально не представляют эти организации, хотя и поощряются ими. Эти организации заинтересованы в политическом развитии, и политического будущего в Украине не будет у группы, которая физически издевается над людьми. Периодически трансгендерные женщины подвергаются нападениям. К сожалению, эти дела часто не доходят до полиции и следствия.
“Квиари”: У нас похожая проблема в Грузии, потому что наиболее уязвимое сообщество — это сообщество трансгендерных женщин, вовлеченных в секс-работу. Согласно устоявшимся представлениям, частота нападений на трансгендерных женщин увеличивается в период планирования и/или проведения публичных/ЛГБТ-мероприятий. Также некоторые общественные организации протестуют против проведения прайда, поскольку считают, что ЛГБТКИ-сообщество еще не готово к прайду и что само мероприятие приносит членам сообщества больше вреда, чем пользу. Были ли подобные дискуссии в Украине и что вы думаете об этих вопросах?
Анна: В сообществе говорили, что физические нападения на членов сообщества происходили из-за прайда. На подобные обвинения члены сообщества снова и снова отвечают, что физические нападения происходят из-за гомофобии, трансфобии, действенным инструментом снижения которой является прайд. В проявлении агрессии всегда виноват агрессор. Хочу добавить, что вопрос мобилизации ЛГБТ-сообщества очень важен. Прайд обычно является следующим шагом. Если сравнивать прайды, проведенные в Украине, более успешными были те, для организации которых сообщество было хорошо мобилизовано, и наоборот — прайды, где сообщество было менее мобилизовано, были менее успешными. Многочисленные парады были проведены в городах, где работали ЛГБТК-организации, чтобы привлечь больше членов сообщества. То есть поддержка сообщества очень важна, но иметь такую поддержку в самом начале не обязательно. Мы знаем случаи, когда на прайд с самого начала выходили только активисты. Например, в 2015 году вышло около 300 человек, а в следующем году Прайд получил большую поддержку — вышли более 6000 человек.
«Квиари»”: Как вы думаете, что вызвало переворот, когда в 2016 году тысячи людей вышли на марш и все прошло мирно?
Вера: На мой взгляд, сотрудники правоохранительных органов видели большую опасность в том, что они утратят данную им по закону власть и она перейдет в руки неформальных преступных группировок. Конечно, наши европейские коллеги тоже помогли нам, поделившись своим опытом. Они показали полиции, в чем их ошибка — в 2016 году они провели силовую акцию совсем рядом с нами, она была всего в 500 метрах от нас и из-за этого создалась сложная ситуация, люди пострадали.Также и после события никаких превентивных мер они не приняли, нас просто отпустили и потом тоже затруднились проконтролировать, кого и где преследовали. Не смотря на то, что у прайда было много добровольцев, без помощи полиции справиться с таким количеством участников буйных групп было все же невозможно.
Анна: Хотелось бы отметить процесс реформы украинской полиции, который и для нас оказался очень удачным. Западные страны много сделали для подготовки наших полицейских, и это тоже дало хорошие результаты. Была проделана большая работа по обучению полиции защите мирных демонстраций. Специальная миссия Совета Европы следит за работой ведомств, ответственных за защиту мирных демонстрантов.
«Квиари»: Насколько известны мотивы групп, организующие нападения на представителей ЛГБТ-сообщества? Кто их финансирует и с какой целью?
Вера: Здесь мы разделяем мнение, что это финансируемые Россией группировки, основная цель которых — дестабилизировать Украину и помешать развитию демократических процессов.
Анна: У нас следующая стратегия — мы не тратим ресурсы на изучение деятельности этих групп. Использование таких ресурсов было бы неэффективным. Мы делаем свою работу и движемся вперед, чтобы уменьшить гомофобные и трансфобные настроения, чтобы убрать опору этих групп в лице поддерживающих.
«Квиари»: Интересно, насколько разнится ситуация в зависимости от областей Украины?
Анна: Да, ситуации разнятся. Например, в городе Львове прайд никогда не проводился и там частота нападений на представителей ЛГБТКИ-сообщества и опасный характер этих нападений намного выше. Пример Львова для меня является еще одним доказательством того, что там, где проводится прайд, со временем жизнь членов сообщества становится намного безопаснее. По крайней мере, в повседневной жизни. Даже несмотря на отсутствие массовых собраний во Львове нападение провоцируются на пустом месте. Недавно на девушек просто напали и избили.
«Квиари»: В каких городах Украины сейчас проводится Прайд?
Вера: в Киеве, Харькове, Одессе, Запорожье…
Анна: Не все публичные собрания ЛГБТК называются Прайдом. Например, в Херсоне он называется «Марш равенства».
«Квиари»: Что бы вы хотели посоветовать активистам «Тбилиси Прайда», которые 5 июля выйдут на центральные улицы Тбилиси провести Марш достоинства.
Вера: Вовлекайте в этот процесс как можно больше людей, организаций или стран. Мы также поможем вам поделиться информацией и будем рядом. Все будет хорошо.
Анна: Желаю вам терпения, здоровья. Учитывая российский фактор, мне ясно, что вы делаете очень сложную работу в самое сложное для вас и страны время. Всех обнимаю, желаю вам сил. Лично я буду внимательно и с волнением наблюдать за событиями 5 июля. Как говорится, «тьма сгущается перед рассветом и до рассвета осталось совсем недолго».
